Погруженный в свои мысли, Амедео едва не прошел мимо лавки портного, а, заметив данное печальное обстоятельство, отругал себя за рассеянность. Впрочем, не мудрено. В состоянии глубокой задумчивости Амедео вполне мог заблудиться и между двумя колоннами на площади Сан-Марко. Мысли крутились в основном вокруг дальнейшей судьбы девчонки из Пайты и происшествия в приюте, подробности которого он узнал буквально вчера. Правда, сведения эти были весьма скудными и ни на что ровным счетом не указывали. Разве что подтверждали ранние догадки. Это обстоятельство немало печалило Саличи, который, похоже, всерьез решил распутать клубок.
Тем не менее, Саличи надеялся поделиться своими размышлениями с портным, и хоть тот был далек от того сорта любопытства, которое заставляет людей искать истину, прошлая беседа уверила Амедео в том, что он может найти здесь поддержку. Или хотя бы выговориться…
Так что примерка нового сюртука, на которую, собственно и явился священник, была весьма кстати.
Хорошо хоть сегодня веер не забыл, поэтому была надежда на спасение от жары.
Любезно встреченный какой-то девушкой, Саличи прошел вглубь лавки. Снял шляпу, улыбнулся и произнес обычное приветствие:
- Благослови вас Господь!
Грозы, как умирающему припарки, не приносили старушке Венеции никакого облегчения. Все летнее время она, словно от последней в жизни любви, страдала от летнего зноя.

Амедео заметил, что поспешно прятал портной. Сдержал улыбку, сделал вид, что все прошло мимо его взгляда, и допытываться, тем более, не стал.
- Я сделал пометку, чтобы не забыть, - теперь Саличи напротив широко улыбнулся, усаживаясь на стул и раскрывая темный, строгий веер. Вздохнул медленно, как будто выпускал из груди жар. Аккуратно сложил платок и принялся неторопливо, но немного резко обмахиваться.
- Здесь все молятся о дожде, но, несмотря на то, что Господь милостив, влага слишком быстро испаряется, - посетовал Амедео. - Венеция сейчас похожа на баню, вы правы, - Саличи прищурил глаза и вновь  почти лукаво улыбнулся. – Горожане не ленятся вершить добрые дела, синьор Джакометти, и это, безусловно, радостно. Новости у меня прелюбопытные, - добавил священник, понизив голос и сделал паузу на то, чтобы пронаблюдать, как вернувшаяся девушка наполняла бокал вином, а потом благодарно принять оный из ее рук. – Истинное спасение... спасибо!
Пауза была нужна еще и для того, чтобы узнать реакцию Джакометти. Амедео был осторожным собеседником и никогда без меры не нагружал историями тех, кому они были не интересны. Потому выжидал, что скажет портной.

В ответ на короткий рассказ об укрытии Джакометти, Амедео любезно протянул веер портному. Немного поразмыслив, с чего начать, принялся рассказывать все по порядку.
- Представьте себе, несколько дней назад, а именно в тот день, когда мы виделись с вами, ко мне  в дом забралась воровка. Девушка в бедственном положении, поэтому первым, что она схватила, был хлеб. Мой слуга едва не поколотил ее, но, слава Богу, я вовремя подоспел. Поразмыслив о том, что вероятно ей больше некому помочь, я принялся искать приют. Но нрав у девицы столь дикий, что она не может договориться ни с кем, и со мной тоже, - священник вздохнул и опустил глаза. - Три дня назад я уже был готов отпустить ее на все четыре стороны, так сильно она меня допекла, но Господь неожиданно подарил ей толику благоразумия. Так что, скорее всего, синьор Джакометти, скоро мне понадобится заказывать у вас дамское платье для сей особы. Хотя, я едва уговорил поменять ее тряпье на подержанную, но чистую одежду моей прислуги.
Разумеется, это была лишь малая часть новостей, и священник был готов рассказать их все, за исключением тех, которые синьорина Мартина сообщила ему, воспользовавшись уловкой с исповедью.

Отредактировано Амедео Саличи (2012-03-26 18:49:27)

Саличи кивнул, соглашаясь со словами портного. В общем-то, синьор Джакометти был прав. Если Гавьота продолжит упрямиться, священник не оберется хлопот, он прекрасно это понимал, но упорство в достижении благой цели было зачастую гораздо сильнее доводов здравого рассудка.
Амедео сложил веер и оставил его на столике. Сняв сюртук, он прошел следом за портным. Рассказать действительно было что, а потому прете не стал медлить.
- Мой старый друг в Оспедалетто, прете Антонио, приболел. Позавчера  я навещал его, и узнал множество интересных подробностей. Например, что синьорина Юлия бежала в тот момент, когда уснул сторож. А сторожа, заметьте, в тот вечер весьма удачно напоили. Причем, после того, как он получил выволочку за здоровый и крепкий сон, бедолага пропал. Мой друг долго сетовал на нравы нынешних девиц, ибо наше с вами предположение оказалось верным.
Говоря это, Саличи вспомнил стариковское ворчание прете Антонио и невольно улыбнулся. То, из-за чего возмущался пожилой священник, подтвердила потом синьорина Мартина. О подробностях Саличи рассказать не мог, но фактами, которые узнал от прете Антонио мог распоряжаться свободно.
- Преступление по любви, подумать только, - хмыкнул Амедео. - Вполне естественно для нашего века. Меня удручает то обстоятельство, что о возлюбленном беглянки не известно практически ничего.

- Из канала?! - всполошился Саличи напрочь забыв о примерке. Гипотеза и правда была страшной. Священник даже перекрестился. - А кто сказал, что похожа? То есть... почему похожа? Почему решили, что она? - обычно рассудительный и спокойный, перете Амедео теперь был охвачен сильным беспокойством.
- Местре... Местре, - прошептал он. - Надо лодочников опросить. Гондольеры, конечно, ничего не скажут, а вот рыбаки... возможно. Да, рыбаки, - бормотал себе под нос Саличи, пока не очнулся, вспомнив главный вопрос, заданный Джакометти.
- Вроде ничего не жмет, - и чтобы продемонстрировать это, священник энергично помахал руками, словно был большой черной птицей.
Потом замер и, наклонив голову к плечу, спросил у портного:
- Как думаете, идея с рыбаками имеет смысл?

Отредактировано Амедео Саличи (2012-04-20 12:25:10)

- Беременная и хромая? - переспросил Саличи и впал в кратковременную растерянность. - Синьорина Юлия, насколько мне известно, таковой не была.
Можно было выдохнуть с облегчением. Хотя мысль о беременности в связи с тем, что он услышал не так давно, была вполне естественной. Однако ни прете Антонио, ни синьорина Мартина о том не упоминали, да и пропавшая девица не страдала хромотой. Напротив, говорили, что лицом была красива и сложена без единого изъяна, будто ангел.
Вздохнув Саличи сделал вывод, что ему придется заняться расспросами как можно скорее. Ведь чем дольше тянешь время, тем больше шанс упустить. Хотя, говоря по правде, шансов и так было мало, с голубиный клюв.
Одна голова  - хорошо, а две, как известно, лучше. Поэтому Саличи, перекрестившись и прочтя короткую молитву за упокой безымянной страдалицы, чье тело выловили из канала, теперь подыскивал слова для того, чтобы сподвигнуть портного на авантюру, в которую ввязался сам. Слова не находились, поскольку отрывать человека от его забот ради такого сомнительного мероприятия, было несколько эгоистично. А Джакометти, между тем, как нельзя лучше подходил на роль того, кто может разговорить рыбаков, ибо отличался характером легким и бойким.
Глядя на то, как портной оправляет сметанные детали сюртука, Саличи тихонько вздохнул. Затем как-то уж совсем робко, севшим от волнения голосом спросил:
- А если бы я предложил вам вместе отправиться к рыбакам?

- Не шучу, - тихо ответил Амедео, мотнув головой. Повода для шуток у священника не было. - С нами пойдет мой слуга, Пачано. Он хороший человек и может помочь советом. Но прежде я пошлю его разузнать обстановку, поглядеть по сторонам.
Утвердительный ответ воодушевил священника. Амедео мгновенно воспрял духом, нерешительность сменилась новым проявлением жажды деятельности.
И правда. Он не ошибся в Джакометти, хоть тот и был немного плутоват. Мало кто вот так бескорыстно согласится помогать. Мысленно священник возблагодарил Господа за то, что тот послал ему такого знакомца.
- Спасибо за вашу доброту, синьор Джакометти! - поблагодарил Саличи, искренне улыбнувшись. - И за заботу, - добавил уже потом, лукаво щуря глаза в ответ на замечание о беспокойстве портного за плату. - Хорошо бы, если бы с того был толк... - несмотря на готовность, Саличи не скрывал своих опасений касаемо того, что затея может оказаться бессмысленной. При провале, в лучшем случае эта бессмыслица обернется долгой прогулкой, в худшем - появлением других непредвиденных обстоятельств. Привыкший надеяться на Бога, священник, тем не менее, старался все предусмотреть. Во многом потому, что знал за собой грешок рассеянности.

Амедео нахмурился, задумавшись. Действительно, синьор Джакометти был прав, говоря о том, что надобно переодеться.
Да только во что?
В шкафу прете Амедео все одежды были сплошь черными, излишеств он не терпел, одевался опрятно и скромно, как подобает по сану. Поэтому, даже не надень Саличи колоратку, все равно любому за версту было бы видно, что имеет дело со священником.
- Боюсь, что нет, - Амедео в замешательств посмотрел на Джакометти. Тот, глядя на то, в чем пришел его заказчик, мог довольно легко удостовериться, что и вся остальная одежда прете Амедео не отличается разнообразием.
Так что фокус с переодеванием мог провалиться с треском.
Саличи никогда прежде не доводилось менять личину и выдавать себя за кого-то другого. В дни карнавала он изредка ограничивался простой баутой и плащом, если возникала такая необходимость. Слава Господу, редко. Вот и теперь священник чувствовал себя словно не в своей тарелке. Однако понимание того, что это мера необходимая, немного ободряло его.
- Посоветуйте мне, пожалуйста, - искренне попросил Амедео, понимая, что никто так хорошо не просветит его в вопросах смены образа, как венецианский портной.