С супругой негоцианта Монтанелли Алессандра познакомилась около месяца назад. Счастливый случай свёл певицу с синьорой Фьяммой на вечере в доме одного из завсегдатаев Сан-Джованни, большого любителя музыки, вина и весёлых, не чуждых искусству компаний. Симпатизируя Алессандре после последней премьеры, он предложил ей украсить вечер исполнением нескольких арий, которые имели успех, и в числе оценивших музыкальную часть вечера оказалась и супруга синьора Монтанелли.
Насколько могла судить Алессандра, эта оценка оказалась достаточно высокой: накануне она получила от синьоры Фьяммы приглашение встретиться и обсудить возможное участие певицы в небольшом домашнем концерте, который вскоре предполагалось организовать в доме семьи Монтанелли.
Это предложение подоспело как нельзя более кстати: после встречи с Франко Тедески и тех новостей, которые Алессандра услышала от своего теперь уже соперника, она чувствовала себя значительно менее уверенно, чем привыкла. Словно гондола покачнулась под ногами, и теперь нужна рука, на которую можно опереться, чтобы безбоязненно сойти на берег. Пожалуй, встреча с синьорой Фьяммой вполне могла послужить такой опорой: мысль о том, что её мастерство по-прежнему ценят, помогала певице держаться свободнее и улыбаться беззаботнее.
Солнце уже клонилось к закату, когда Алессандра добралась до дома Монтанелли. В воздухе ощутимо повеяло прохладой, и певица, успевшая сменить глухое зелёное платье, надетое ради визита в церковь, на шёлковое палевое, успела слегка насладиться благой сменой погоды.
Простившись с гондольером, она вошла в дом. Следуя за расторопной горничной в гостиную, Алессандра не могла не отметить сочетание уюта и изящества, которые, похоже, во всём, вплоть до мелких деталей, первенствовали в этом доме. Это придавало лёгкости и доброго расположения духа. Переступив порог гостиной певица слегка склонила голову, приветствуя хозяйку дома улыбкой и пожеланием доброго вечера.

Вероятно, даже не будь у Алессандры провожатой, певица без труда нашла бы дорогу: не последовать за лёгкой, исполняемой с несомненным умением мелодией было просто невозможно.
Прежде, чем синьора Фьямма поднялась из-за клавесина, гостья успела полюбоваться изяществом музыкантши и её улыбкой и не удержалась от того, чтобы едва заметно подирижировать музыкой, чуть взмахивая кистью руки. Отзвучав, пьеса словно оставила после себя приятный аромат, способный задать настроение вечера. Настроение лёгкое, ни к чему не обязывающее, такое, какое располагает к расслабленности, беседам без начала и конца и самым разным удовольствиям, на которые так щедра Венеция. Алессандре подумалось, что подобное настроение очень идёт изящной молодой женщине с "кошачьими" глазами, пригласившей её в этот дом.
- С удовольствием разделю с вами и трапезу, и беседу, синьора Фьямма. Ваше приглашение - радость для меня, - так же негромко, в тон хозяйке дома отозвалась певица. - И, пожалуй, такая же радость услышать, как вы играете: не так уж часто у нас в городе играют французов, тем более понимая, как их музыка должна звучать.
Не сдержавшись, Алессандра бросила короткий взгляд в сторону клавесина: она не лгала и не льстила синьоре Фьямме, и полученное удовольствие мгновенно пробудило желание сыграть в четыре руки с той, кто так верно слышит музыку. Впрочем, мысль о том, что она впервые в этом доме, да и вечер только начался, охладила певицу заставила отложить такие предложения до времени более позднего или более удачного, которое, как надеялась Алессандра, наступит по итогам разговора.

Последовав в столовую за хозяйкой дома, певица заняла место за столом напротив своей собеседницы и с благодарностью приняла предложенное угощение. Пауза, которую синьора Фьямма в несколько театральной манере выдержала прежде, чем продолжать беседу, могла бы вызвать замешательство если бы не была так кстати. В эти несколько мгновений, как в те, что предшествуют началу спектакля, можно было слегка упорядочить мысли и настроиться на верный лад.
Пригубив вино, Алессандра мягко улыбнулась собеседнице.
- Безусловно, синьора, музыка Светлейшей - её душа, и, будучи венецианкой, я не могу эту душу не любить, - проговорила певица, согласно склоняя голову. - Однако, будучи ещё и музыкантшей, не могу не ценить тех, кто способен слышать чужие души так же верно, как родную.
Сойтись с собеседником во взглядах на искусство всегда было для Алессандры хорошим знаком, и сейчас согласие во мнениях с хозяйкой дома добавило вечеру уюта не меньше, чем приятная прохлада и прекрасное вино. Появился в этом уюте и едва заметный привкус интимности, когда певица кожей ощутил внимательный взгляд синьоры Фьяммы, прошедшийся от губ Алессандры до кружев, украшавших вырез платья. Словно следуя за хозяйкой, гостья опустила взгляд на грудь и, слегка помедлив, перевела его на руки синьоры Фьяммы, любуясь изяществом и хрупкостью кистей.
Кажется, пауза продлилась не дольше двух тактов прежде, чем Алессандра откликнулась на вопрос:
- Сан-Джованни бурлит, как перегревшийся котёл, синьора Фьямма, - певица неопределённо взмахнула рукой, будто желая этим подтвердить свои слова. - Это обычное дело для театра, но нынешний сезон что-то особенно горяч: новые лица, новые планы, новые идеи. Неаполитанские визитёры всё больше наступают нам на пятки. И во всей этой суматохе Сан-Джованни готовит премьеру, которая должна восхитить Венецию. "Покинутую Дидону", вы, может быть, слышали? - Алессандра полувопросительно взглянула на собеседницу.
Певица немало слышала о синьоре Фьямме, но слухи были неопределённы и туманны, а суть их сводилась к тому, что супруга негоцианта Монтанелли умна и красивы и умеет вести дела так, чтобы о ней не распускали слухов. Оттого сейчас Алессандре хотелось побольше разузнать о взглядах и вкусах собеседницы, и певица говорила в надежде дать пищу для обсуждения.

- Одна из лучших опер в наше время, синьора Фьямма, одна из лучших, - Алессандра покивала головой, словно подкрепляя свои слова. - Если это намерение осуществится, у Сан-Джованни есть все шансы прожить один из своих лучших сезонов, как мне кажется.
Повисла короткая пауза, во время которой певица получила возможность отдать должное вину и сыру и предаться не самым радостным мыслям. "Покинутая Дидона" язвила Алессандру: роль, которая могла бы стать вершиной и открыть огромное количество до сих пор запертых дверей, уплывала из рук. Вдвойне болезненным и несправедливым это казалась от того, что доставалась Дидона не кому-то из преданных слуг Сан-Джованни, а заезжему неаполитанцу, который ещё никак не зарекомендовал себя и ничего не дал ни сцене, ни Венеции. Возможно, если бы "Дидону" ставили чуть раньше, когда у Алессандры были не только добрые друзья, но и влиятельный покровитель, всё было бы чуть-чуть иначе. Подавив вздох сожаления, певица постаралась отложить такие мысли: сейчас ей важнее было не сетовать, а искать покровительства, не откладывая это надолго.
- Роли распределены, синьора, - бокал, слишком резко передвинутый рукой певицы звякнул, и она беззаботно улыбнулась, чтобы сгладить мгновенное напряжение. - Пока предварительно. Что касается главной, то здесь я, признаться, была слегка ошарашена: власть неаполитанцев растёт даже быстрее, чем я предполагала, и, говорят, Дидону будет петь Франко Тедески. Молод, талантлив, без году неделя в Венеции. Вы, может быть, слышали его на сцене?
Слушая, как хозяйка дома говорит о Сан-Джованни и Оспедалетто, словно перекидывает мостик от одной темы к другой, Алессандра всё больше уверялась, что разговор может оказать ценным: в Венеции слухи сплетни - ценный товар, и, может быть, они с синьорой Фьяммой сегодня слегка обогатят друг друга.
- Нет, в Сан-Джованни пока никто не исчез, - певица с удовольствием рассмеялась, вообразив себе такое событие. - Хотя,увы, есть те, кому не мешало бы пропасть со сцены, но сами они не в силах этого понять, - на несколько мгновений Алессандра примолкла с притворной печалью. - Так что же произошло в Оспедалетто, синьора Фьямма? Идёт ли какое-то расследование? До меня доходили слухи, но они все один невероятнее другого.

Столько изящества и лёгкости было в каждом движении синьоры Фьяммы, столько искристого лукавства искрилось в её глазах, что это создавало удивительно стойкий и яркий образ кошки, принявшей человеческий облик. Это было так гармонично и естественно, что певица невольно засмотрелась на собеседницу, забыв на несколько мгновениях о собственных душевных бурях. Бывают минуты, когда не маска падает - ты сам её роняешь, чересчур увлёкшись и забыв об осторожности. Так случилось и с Алессандрой и, желая избавиться от неожиданного наваждения, перевела взгляд на содержимое своего бокала.
Голос синьоры Фьяммы вернул её гостью к реальности, и Алессандра подняла взгляд.
- Воспользоваться ситуацией? - с долей удивления переспросила певица. - Как грустно и в то же время забавно... Мне говорили, что некоторые нравы Оспедалетто ничем не уступают театральным, но я до сих пор не верила этому. Не ожидала, что окажусь настолько неправа.
Вернувшись к разговору о театральных баталиях, синьора Фьямма едва не застала гостью врасплох: выражение лица Алессандры осталось прежним, но глаза ярко вспыхнули при упоминании о таком досадном, таком унизительном проигрыше. Певице стоило труда сохранить на губах прежнюю полуулыбку и не выдать ещё сильнее, как глубоко и ярко её задели слова синьоры Фьяммы.
- Позором было бы уступить недостойному, проигрыш тому, кто талантлив, обычно всего лишь досада. Но, увы, она остаётся всё такой же горькой, - Алессандра улыбнулась невесёлой улыбкой. - Синьор Тедески талантлив и по-своему красив, но его победа уязвляет во мне певицу и задевает венецианку, ведь я помню времена, когда в жизни не уступила бы на сцене неаполитанцу.
Судить о том, сколь искренне хозяйка дома признавала несправедливым распределение ролей в Сан-Джованни, Алессандра бы не взялась, однако то, что синьора Фьямма с такой готовностью поддерживала беседу на тему театральных нравов в своём роде обнадёживало.
- Благодарю вас за лестную оценку, вы очень добры ко мне, синьора Фьямма. Конечно, партия Дидоны стала бы для меня настоящим счастьем, - певица улыбнулась удовлетворённой и несколько лукавой улыбкой. - Что же до покровителя синьора Тедески, то он всего несколько месяцев в Венеции, да и говорят, господин неаполитанец слишком целомудрен, чтобы обзаводиться покровителем. Однако... - Алессандра с сомнением покрутила в руке тонкий серебряный. - В театре пошёл пока ещё тихий слух, будто наш целомудренный синьор Тедески приглашён на музыкальный вечер к синьору Оттобони. Закончится ли это покровительством, не мне судить, но я слышала, что синьор Грациано любит новизну. И свежесть, которая так присуща синьору Тедески.
Алессандра искоса взглянула на собеседницу. Певице было донельзя интересно узнать, как отзовётся синьора Фьямма на имя Грациано Оттобони, и скажется ли это как-то на их беседе.

Внимательно наблюдавшей за хозяйкой дома Алессандре показалось, что синьора Фьямма, услышав имя Грациано Оттобони, почти утратила своё сходство с кошкой зато стала чем-то похожа на подобравшуюся гончую, почуявшую интересную и опасную добычу. Не без доли удивления певица отметила, что синьоре Фьямме, похоже, к лицу и такое преображение.
Разумеется, Алессандра не решилась бы уверенно сказать, с чем в точности связан азарт, промелькнувший в глазах собеседницы, но то, как супруга негоцианта приняла прозвучавшее имя, по-своему радовало. О Грациано Оттобони слышали многие венецианцы, и многие были совсем не против о нём поговорить. Одни тушевались и опасливо перешёптывались, другие обменивались сплетнями, лихорадочно сверкая глазами, и очень мало кто сохранял спокойную уверенность, которая по-прежнему не сходила с лица синьоры Фьяммы. Алессандра заслушалась переливчатым, мурлыкающим голосом хозяйки.
- Безусловно, синьора, - певица слегка склонила голову, соглашаясь. - О синьоре Оттобони наслышаны и в Сан-Джованни, и я знаю немало тех, кто мечтал бы о таком покровителе. Театральная судьба такова, что тело и душа нередко бывают самым выгодным закладом, и этим путём не брезгует никто из нас, - Алессандра улыбнулась, словно походя извиняла театральные нравы. - Впрочем, насколько я успела узнать синьора Тедески, ему такая цена может показаться чересчур высокой.
На несколько мгновений певица смолкла. Неаполитанец вдруг представился ей ярко, как наяву, и Алессандра подумала, что путь к славе может оказаться жесточе и труднее, чем юноша ожидает. Впрочем, испытать сочувствие она не успела бы, даже если бы пожелала: голос синьоры Фьяммы вывел певицу из задумчивости, заставив встрепенуться.
Супруга негоцианта явно всё больше проявляла интерес к театральным бурям, и не поддержать его сейчас было бы редкостной нерадивостью.
- О, посмотреть на синьора Тедески легко, причём вполне частным образом, - проговорила Алессандра, искренне надеясь, что дело обстоит именно так, и она правильно истолковала отношение сопраниста к себе. - Мы с ним в некотором роде приятельствуем, и я могла бы устроить у себя камерный вечер с его участием под предлогом того, что вы выразили желание поближе познакомиться с новым приобретением Сан-Джованни. Подобное не может не польстить.
Помогать сопернику продемонстрировать свои достоинства - безусловный риск, но певице подумалось, чрезмерная осторожность сейчас будет вернейшим путём ко вторым ролям, поэтому следует позволить себе рискованные действия.

Отредактировано Алессандра Коломбо (2011-10-19 01:46:54)

- Вероятно, неаполитанское солнце дарит своим детям какие-то иные нравы, до которых, увы, далеко нам, венецианцам, в нашем легкомыслии, - Алессандра с притворным смирением опустила голову, пряча чуть заметную улыбку.
Сознавать, сколь далёк Франко Тедески в своём целомудрии от тех нравов и привычек, что правили жизнью Светлейшей было почти забавно: всё равно, что смотреть написанную прекрасным языком комедию нравов. И опыт подсказывал Алессандре, что финал этой пьесы может быть счастливым для карьеры сопраниста, но вряд ли - для бессмертной души, о которой он так заботится.
- Безусловно, - негромко произнесла певица. - Мне тоже было бы по-настоящему интересно увидеть синьора Тедески... в новой роли.
Несколько мгновений тишины, пока бокалы наполнялись вином, а собеседницы выдерживали краткую паузу, позволили Алессандре собраться с мыслями и осознать, что, похоже, выигрыш от сегодняшнего вечера не так уж мал: синьора Фьямма проявила явный интерес к тому, чтобы отчасти вступить в театральную игру, выразила определённую симпатию своей гостье и всё ещё заинтересована в том концерте, ради которого они собрались за ужином.
Певица с мягкой, чуть смутной улыбкой посмотрела в лицо недавней сотрапезницы.
- О, синьора Фьямма, о вашем концерте просто невозможно забыть. А зная ваши музыкальные пристрастия - вдвойне, - негромко проговорила она. - Я буду рада исполнить для вас любую из известных мне партий и с радостью разучу новую, - глядя в кошачьи глаза хозяйки дома, Алессандра не без удовольствия вообразила, каково будет петь специально для синьоры Фьяммы