Далеко не всяким душам удается с детства усвоить Закон Божий и принять в сердце святую благодать и смирение. Как сказал бы Дарио Моркато, отец синьоры Фьяммы, иначе бы все были апостолами, и жизнь была бы пресной.
Лишенная материнской заботы, синьора Фьямма в совсем юные лета и позднее не смогла бы перенять кротость и почитание веры от тех, у кого их не было, то есть от своей семьи, большей частью состоящей из не слишком благочестивых, но жизнелюбивых, по-своему добрых, в чем-то, несомненно, благородных мужчин. Набожность родной тетки никоим образом не повлияла на Фьямметту, быть может, потому что, сказать по правде, женщина эта чтила религиозные обычаи не по повелению сердца, а по установленному многовековому порядку: и до нее молились, ходили в церковь, отмечали праздники ее мать, мать ее матери et cetera.
Препятствием в восприятии всех канонов для Фьямметты также служили природные свойства ее характера. Благостная тишина монастыря, в котором она еще девушкой обучалась всему тому, что следует знать добродетельной синьорине, вызывала в ней лишь нестерпимую скуку и зеленую, как тина, тоску.
Все вышесказанное приводит нас к истинному портрету синьоры Фьяммы, но, смеем заметить, что перед нами не весь ее духовный облик, а лишь ничтожная его часть.
Будучи замужней дамой, Фьямма воспроизвела жизненный уклад своей тетки. В том, что касалось религии. Она как положено, хоть не столь часто и без особого рвения, посещала церковь, а, кроме того, в отличие от многих людей, кому были близки идеи, называемые прогрессивными, не отрицала ни Бога, ни веры, ни религии, и никого не порицала.
В приходе Сан-Джованни-Элемонсинарио супруги Монтанелли крестили сына. Там синьора Фьямма бывала на исповеди, частенько утаивая многие свои грехи, потому как не раскаивалась в них. А тревоги и чаяния, разве их можно доверить постороннему человеку, пусть даже и священнику?
Церковь святого Иоанна Благотворителя также посещала, уже названная, тетка Фьяммы, ее сестра, ее племянники, дальние родственники, соседи и все соседки, особенно молоденькие. Последний факт неизменно вызывал на лице жены негоцианта лукавую улыбку. Немудрено, ведь священник, служивший в приходе, Амедео Саличи был еще совсем не стар и недурен собой.
Фьямма не стремилась к более близкому знакомству с ним, то ли потому что оставалась равнодушной к его внешнему облику, а о душевных качествах узнавала только из молвы, то ли потому, что этой грешнице адюльтер с отцом церкви не казался заманчивым, но было это ровно до того момента, пока в ее руки, почти случайно, не попал сборник новелл, которые она нашла крайне занимательными и остроумными. Имя автора удивило синьору Фьямму – кто бы мог подумать, что ее исповедник сочиняет истории о торговцах и куртизанках!
Придя в церковь после долгого отсутствия, синьора Фьямма исповедовалась, а по окончании таинства спросила дозволения у прете поговорить с ним о его произведениях. Не имея возможности вести беседу свободно, она пригласила Амедео Саличи к себе в гости.
Теперь, ожидая прихода священника, синьора Фьямма перечитывала особо полюбившиеся истории. Ее звонкий смех слышен был и в отдаленных комнатах.

Отредактировано Фьямма Монтанелли (2011-06-23 00:31:28)

Фьямма отложила в сторону книжицу и поднялась навстречу гостю, принимая благословение с должным вниманием. Однако по, еще лучащимся смехом, глазам молодой женщины было видно, что мыслями она далеко от серьезных и возвышенных материй.
- Здравствуйте, прете Амедео. Прошу Вас, располагайтесь. – Хозяйка дома указала на кресло и небольшой круглый столик, основание которого украшали резные изображения волн, тритона и русалок.
Из-за двери позади священника на минуту показалась кудрявая головка хорошенькой служанки. Синьора Фьямма кивнула ей в знак того, что можно нести кофе.
- Однако, вы, кажется, удивлены? Но чем? – Молчаливое выражение эмоций священника было замечено и воспринято с мягкой, вежливой улыбкой. – Неужели же моим смехом?
Аккуратно чуть приподняв неширокое панье, синьора Фьямма села на высокий диван подле стола. В комнате приятно пахло жасмином, а когда вновь появилась служанка, воздух наполнился еще и ароматами горячего кофе и миндаля с корицей.
- Между тем, Ваши произведения заставили меня вспомнить великого Джованни Боккаччо. Несомненно, Вы также воспроизводите сюжеты самой жизни. – Синьора Фьямма чуть склонила голову набок, что говорило о любознательности ее натуры. - Простите мне еще раз, прете Амедео, что отвлекла Вас от насущных забот священника, кои, безусловно, очень важны. Но, я надеюсь, наша беседа будет Вам приятна.

Отредактировано Фьямма Монтанелли (2011-06-24 07:35:15)

Амедео Саличи был по-мужски красив, его манера держать себя, свободно изъясняться, не говоря лишнего, указывала и на степень воспитания и на склад ума. Доброжелательный тон также располагал к нему собеседника. Фьямме, ненавязчиво рассматривающей священника, было понятно, что прихожанок Сан-Джованни-Элемонсинарио привлекала не только внешность прете Амедео, а, точнее было бы сказать,  не столько она, сколько личные качества.
При всей сдержанности, автор сатирических новелл, конечно, обладал чувством юмора и, судя по всему, ему не были чужды мирские заботы, хотя он и наблюдал за ними со стороны. Почему Амедео Саличи стал служителем церкви? Синьоре Фьямме хотелось бы знать. Была ли тому причиной необходимость? Или же некое событие, особым образом повлиявшее на душу мужчины?
Синьора Фьямма отпустила служанку и разлила по маленьким чашкам кофе.
- Я не нашла в ваших новеллах и тени занудства. Напротив, они кажутся мне весьма остроумными и живыми.
Внимательный взгляд зеленых глаз скрылся за веками, которые женщина смежила слегка, не желая как-то компрометировать священника своим долгим, любопытствующим разглядыванием. На губах, однако, по-прежнему играла полуулыбка Моны Лизы.
- Меня рассмешила история о том, как муж соблазнил собственную жену, не узнав ее в ином обличие. Воистину, тот, кто обманывает, может обмануться сам.
Синьора Фьямма не понаслышке знала о нравах общества, частью которого была. Она представила на месте главного героя своего собственного мужа и всю ту досаду, которую бы он испытал, узнай, в конце концов, с кем изменил жене. Эти мысли также позабавили женщину, но она о них умолчала.
- Позвольте мне узнать, прете, имеет ли эта новелла жизненную основу?

Отредактировано Фьямма Монтанелли (2011-06-25 15:53:55)

Не будучи хорошо знакомой с Амедео Саличи, синьора Фьямма раньше не задумывалась о том, так ли он добродетелен, как о нем говорят. Молва людская есть многоголосье, в котором не отличить правды от вымысла. Так уж повелось с давних пор, что и среди духовенства находится не мало греховодников. Фьямма знавала монахинь, переодевшихся мирянками для отнюдь не невинных развлечений, и не мало священников, казавшихся праведниками, в действительности тайно нарушали обед безбрачия и, что, возможно, еще хуже, занимались стяжательством.
Но, слушая теперь Амедео Саличи, венецианка верила, что он, зная не мало пикантных случаев, которые есть ничто иное как грех, сам является лишь наблюдателем. Тем интереснее, потому что он был человеком, столь отличным от нее.
Синьора Фьямма понимающе кивнула в ответ.
- Анекдотичный случай и, действительно, весьма поучительный. – Женщина сделала маленький глоток, наслаждаясь горьковатым напитком. – Ныне традиция вступать в брак по расчету, как и в иные времена, порождает неудовлетворенность потребностей. Как плотских, так и духовных.  Мы сами добровольно соглашаемся жить в браке без любви.
Так, говоря о других, синьора Фьямма говорила и о себе. Нельзя сказать, чтобы она сильно жалела о своем замужестве, в конце концов, она могла жить так, как ей хочется, однако жена негоцианта прекрасно понимала, что  семья должна быть устроена иначе.
- Прете, вам, вероятно, сложно удержаться от порицания подобных поступков, когда вы беретесь описывать их на бумаге?

Белокожая рука, подносившая чашку к губам, замерла на полпути. Синьора Фьямма будто бы превратилась в одну из тех фарфоровых статуэток, что украшали каминную полку. Только зеленые глаза оставались живыми и смотрели внимательно, хотя и несколько удивленно, словно она увидела нечто, что не встречала ранее.
Впервые слова служителя церкви затронули душу синьоры Фьяммы. Пораженная столь житейской, вместе с тем, имеющей глубокий смысл, истиной она молчала и нарушила тишину лишь спустя несколько мгновений.
- Стань вы моим собеседником раньше, прете Амедео, я бы, возможно, сумела избежать множества совершенных мною грехов. – Почти шепотом произнесла женщина и, смутившись, отвела взгляд. Ее улыбка приобрела оттенок грусти.
- К сожалению, нынешнее общество и его взгляды так устроены, что, наверняка, найдутся те, кто воспримет эту историю как пример для подражания, и не все доберутся до сути, а многие добравшиеся, возможно, станут ее отрицать.
Синьора Фьямма осознавала, что говорит жестокие слова тому, кто вкладывает в свои произведения все силы и ум, но она также полагала, что Амедео Саличи и сам все вышесказанное видит.
- Я не сужу этих людей, потому что сама из их числа. Во многих поступках, за которые меня можно осудить, я не раскаиваюсь. Все же, найдутся и те, кто задумается и, может быть, изменит что-то в своей жизни. Это будет означать, что ваш труд не напрасен. Мне хочется верить, что так оно и есть, потому что новеллы прекрасны.
Допив кофе, Фьямма отставила чашку. Подумав немного, она решила спросить прямо:
- Скажите, прете Амедео, не нужна ли вам какая-нибудь помощь в том, что касается издания ваших произведений? Простите мне столь неделикатный вопрос, но, поверьте, мною движут искренние побуждения.

Отредактировано Фьямма Монтанелли (2011-06-26 11:48:47)

- Мне в свою очередь также было бы приятно знать, что я могу рассчитывать на вашу дружбу.
Атмосфера чистой простоты, казалось, витала в воздухе комнаты вместе с пылинками, видимыми лишь в лучах солнца. Ее так не хватало синьоре Фьямме с тех самых пор, как она вышла замуж и стала посещать высший свет. В нем все игра и бесконечный карнавал. Хуже всего, что танец масок, озорство и авантюры, порой опасные, манили женщину, как огонь манит мотылька, а иной раз она сама выступала в роли пламени, оправдывая имя, данное ей при рождении.
Но, не смотря на участие во всеобщем спектакле, который играла Венеция, синьора Фьямма умела ценить искренние и неподдельные чувства, ведь их также сложно отыскать, как и настоящее сокровище.
Жена негоцианта, беседуя с Амедео Саличи, ощущала симпатию никак не связанную с плотскими страстями, и если ее смех показался  священнику заразительным, то для нее заразительными были его открытость и простота.
Услышав вопрос о делах в Оспедалетто, синьора Фьямма пожала плечами.
- Слухов много, прете. Есть версия, что Юлия Соллечита сбежала с возлюбленным. – Женщина взмахнула кистью, выражая этим жестом сомнение. – Но кто он, никто не знает. Я полагаю, что этот человек, скорее всего, не беден. Иначе как можно было увести девушку из столь закрытого заведения, где буквально каждая хористка находится под неусыпным надзором? Думаю, вы понимаете, о чем я, прете.
Взгляд синьоры Фьяммы был красноречив и, по ее мрачному оживлению было видно, что событие в Оспедалетто является для нее предметом множества размышлений.
- Как бы ни было, совет попечителей решил выбрать другую девушку, которая будет выступать вместо Юлии.  – Фьямма вздохнула. – Но меня куда больше волнует судьба исчезнувшей воспитанницы.

Отредактировано Фьямма Монтанелли (2011-06-26 21:58:15)

- Нет-нет, прете, вы не поняли меня. – Чуть улыбаясь, покачала головой Фьямма. – Мне ли, женщине, не знать, на что способен мой грешный пол ради любви? – Жена негоцианта отвела взгляд в сторону, при этих словах ее грудь затрепетала от безмолвного и короткого смеха. – Обещание свободы для птички, которой, возможно, всю жизнь суждено просидеть в клетке, действительно, заманчиво для нее.  Но меня занимает иной вопрос: каким образом предполагаемый возлюбленный девушки устроил побег? Все воспитательницы неукоснительно придерживаются строгих правил, но, возможно, как это ни прискорбно, кто-то не чист на руку?
Трибунал, безусловно, отыщет объяснение всему. Синьора Фьямма и в мыслях не посягала на его полномочия, но для нее было делом принципа разбираться во всем, за что берется, до самого конца.
Уговаривая мужа заняться попечительством, женщина приводила себе в помощь четыре довода. Во-первых, у семьи появится дополнительный доход, во-вторых, забота о воспитанницах Оспедалетто благотворно повлияет на его репутацию, в-третьих, участвуя в этом благородном деле, он сможет расширить круг знакомств, а связи во все времена имели не малое значение.  Четвертый же довод в пользу попечительства синьора Фьямма  супругу не раскрыла, потому что негоциант расценил бы его как незначительный: оказание помощи тем, кому она необходима, укрепляет дух.  Венецианка и сама порой испытывала необъяснимое смущение, думая таким образом.
- Впрочем, я простая женщина. Не мне, пожалуй, рассуждать о подобных вещах. – Синьора Фьямма задумалась. -  Но, верите ли, прете, мое сердце не спокойно?

Отредактировано Фьямма Монтанелли (2011-06-29 22:40:36)

Жизнь - многоцветная, сложная мозаика, она преподносит сюрпризы всякий раз, когда этого меньше всего ожидаешь. Скептикам порой приходится признавать, что романтические истории возможны, как и происшествия, имеющие прозаические причины. Пример, приведенный священником, служил тому подтверждением, и синьора Фьямма не могла не согласиться с подобным доводом. Она кивнула, мягко улыбаясь Амедео Саличи.
- Синьор Тьеполо смелый человек. Вы правы, не исключено, что любовь обошла преграды, подобно мудрецу, обошедшему гору, вместо того, чтобы карабкаться на нее или пытаться разрушить.
Жена негоцианта приняла легкий укор молчаливо, вовремя опустив взгляд, дабы не показывать лукавый огонек озорства. Как и всякая женщина, она была любопытна и, как всякий человек, склонный к размышлениям и совершенствованию ума, любила загадки. Раз уж священник не видит ничего предосудительного в обсуждении того, что занимает умы всех венецианцев, можно не скрывать заинтересованность и зря не преуменьшать свое значение по признакам пола.
- С другой стороны, я полагаю, вы не будете отрицать, прете, что причиной исчезновения девушки может быть и любовь иного рода. – Фьямма взглянула на клавесин, стоявший у окна, и в задумчивости приложила палец к губам. – Любовь к искусству, к театру. Ведь воспитанницам запрещено выступать на сцене после окончания срока обучения, а в другом городе или в другой стране, под другим именем, девушка может попытать счастье.

Отредактировано Фьямма Монтанелли (2011-07-02 21:26:36)