Под плеск воды о борта гондолы, рассказы своего любезного спутника и ощущение новизны и странного возбуждения, им овладевшего, когда на лицо легла маска, Скоколицкий поймал себя на мысли, что ведь мог бы, черт возьми, влюбиться в этот город, присягнуть в своем сердце Светлейшей, как любовно называли ее сами венецианцы. Для великих страстей и амурных похождений князь уже был, чего греха таить, староват, хотя и не остыл еще к скучающим красавицам и не утратил тягу к новизне и приключениям. Но вот влюбиться в Венецию было бы не просто изменой той, с кем стоял у алтаря, а изменой всему, чем жил, чему служил, ради чего прибыл сюда. Мысль эта вызвала легкий холодок у сердца, но Александр успокоил себя, что мысли – еще не дела.
Он уже привык к трогательной и чуть забавной скованности  доктора Орсо, и почти всегда понимал, что тот говорит, даже, когда из-за волнения или иных причин, доктор повторял некоторые слоги и звуки. И в светской манере поддерживал разговор – не особенно вникая, но и не упуская важных моментов в рассказах спутника.
Лавочка, куда они вошли, чем-то напомнила князю старый, почерневший от времени, обитый железными полосами сундук ключницы, что жила в особняке, когда сам Александр Борисович был просто «Сашенькой» и только-только учился читать.  Здесь было сумрачно, чуть ощутимо пахло сыростью и пылью. На прилавке стояли две масляные лампы, а небольшое окно отчего-то было закрыто изнутри ставней, словно хозяин лавочки до абсурдности боялся воров.
Князь кивнул выскочившему им навстречу Фабио, обронил обычное «Добрый день» и взглянул на доктора, ожидая, что тот возьмет на себя роль посредника и изложит чернявому торговцу дело, по которому они пришли.
Однако Орсо, судя по всему, решил, что с него довольно роли провожатого, потому Соколицкий, откашлявшись, сам взялся излагать свои пожелания. Фабио слушал внимательно, часто кивал и был похож на таксу, привыкшую к излияниям хозяина. В отличии от собаки, еврей все жене был тварью бессловесной, а потому, после небольшого раздумья, сказал:
- Думаю, у меня есть, что вам предложить, синьор.  Позвольте оставить вас ненадолго. Это особенные вещи и я не держу их здесь.
Он поклонился снова, и прежде чем скрыться за небольшой дверцей по другую сторону прилавка, крикнул:
- Сара!
На зов вышла молодая девушка, кротко взглянула на ювелира и спросила:
- Звали, дядя?
- Пригляди здесь, пока я не вернусь.
Девушка молча кивнула и вышла к прилавку. На вкус князя она была слишком худосочной,  но выразительные, печальные глаза произвели на него впечатление. Однако саму Сару посетитель в маске не заинтересовал. Она узнала доктора и робко улыбнулась,  произнеся:
- Здравствуйте, синьор Орсо, давно не виделись.
Давно это длилось с того времени, когда ныне покойный отец Сарры обращался за услугами к Толомео.  Едва ли был в Венеции доктор, который смог бы помочь несчастному, разве что облегчить страдания, мучимого страшными болями мужчины.  В итоге, отказавшись как от врачей-христиан, так и от иудеев, старик стал жертвой шарлатана, чьи снадобья и ускорили его конец.
Сара же с тех пор жила в доме своего дяди и вспоминая порой учтивого и внимательного доктора, даже не думала, что может однажды вот так вот встретить его в лавке.
- Может быть, пока дядюшка ходит за своим ларчиком, показать вам что-нибудь?  Есть очень красивые цепи, медальоны, и, - голос Сарры едва заметно дрогнул, - кольца. Обручальные кольца.

Простые слова доктора возымели на девушку странное действие – она помрачнела, чуть поджала губы и отвела взгляд в сторону.  И только после довольно натянутой паузы произнесла сдержано и тихо:
- На все воля Его.
Объяснять христианину, что именно ее задело Сара не стала, как не стал бы никто из иудеев в подобной ситуации – положение их не позволяло открыто заявлять в беседах с христианами об отличиях своей веры, но от того молчаливое терпение становилось только горше и тяжелее. Винить доктора в незнании, что всякому после смерти путь один – в Гиеном, было бы нелепо, и Сара, справившись с эмоциями, постаралась улыбнуться и просто оставить эту тему.
-  Очень жаль, синьор, - искренне сказала она, - мне было бы приятно помочь вам выбрать перстень или  что-нибудь в подарок для вашей невесты.
Соколицкий же, воспользовался предложением, и попросил юную еврейку показать украшения, спросив тут же, что можно подобрать в подарок жене.  Девушка с готовностью достала две подвески, и положила их перед господином в маске, бросив украдкой взгляд на Толомео. Весь вид Сары говорил о том, что присутствие постороннего мешает ей говорить свободно, а скорое возвращение дядюшки и вовсе не радует.

"Если от тебя нет толку, хотя бы не мешай тем, от кого (и у кого) он есть" - Ада умела быть незаметной, даже любила тихо жить, не нарушая своим присутствием привычный ход событий. Кажется, родителей вполне устраивало такое поведение когда-то ребёнка, а теперь уже девушки на выданье. Кажется, устав воевать и переживать со старшими детьми, чета Соколицких получили должное время для себя. И умели тратить его с пользой, бесспорно.
Утро выдалось ясным, неожиданно-приятным и тихим. Полежав с полчаса в постели, смотря в окно на далекие белоснежные тучи, да стайку голубей, кружащих над соседней крышей с обновленной, ярко-алой, черепицей, девушка решила сегодня прогуляться по городу. В одиночку. Ну почти - только со служанкой-венецианкой. Чтобы увидеть мир по-настоящему, надо ведь смотреть на него своими глазами. Вот-вот. А как тут посмотришь, под присмотром-то?
Осталось лишь легко и ненавязчиво узнать планы родителей и... поступить по-своему. Это легко, если не спорить, если не выказывать своих намерений и если уклончиво отвечать на участие в их планах, придумывая должное "алиби". Ну, хотя бы, сегодня.

Когда княжна наконец-то спустилась в столовую, там никого не было. Завтраки в кругу семьи всегда были необязательной частью жизни Соколицких - уж слишком в разное время просыпалась чета и дети. Вот ужин и обед - да, неявка на них уже вызывала удивление. Ада узнала от слуги, что Александр Борисыч "отправилси по делам-с", а "её светлость княгиня изволит почивать у себя". Позавтракав и выпив кофе, девушка наведалась к маменьке. Княгиня принимала солнечную ванну, находясь на балконе, сидя за столиком, почитывая какую-то книгу.
"Повезло... томик сонетов в руках" - Княжна удержалась от победной улыбки и, легонько поцеловав маменьку в щеку испросила позволения прогуляться вокруг дома по улочке, подышать воздухом. Анна же слишком редко уделяла свое внимание лирике. но если уж делала это, то не любила, чтобы её отвлекали, искренне благоговея перед чужим даром повелевать словами и строфами.
- Да-да.. только недолго и, умоляю тебя, под маской, доченька! - Почему-то полячка была свято уверенна, что в ином случае кто-то засмотрится на девушку и умыкнет её из под крыла родителей навеки.
- Всенепременно. - Всё складывалось так, как того желала девушка. И, "вооружившись" маской да при авангарде в лице бойкой-служанки-венецианки княжна отправилась смотреть Венецию, предварительно убедившись, что в собственном кошельке есть наличные.

Когда никуда не надо не надо спешить и можно остановится, рассматривая лепнину, фасады, цвета и оттенки города и улиц, слушая чужие смех и перебранки, рассматривая всех, но чувствуя, как любопытные взгляды прохожих скользят мимо, едва уцепившись за светло-серебристую накидку да простую белую, с едва видимым узором маску, хозяйка которой явно не намерена и не устала её поддерживать у своего лица, полностью то скрывая... тогда и город кажется иным. Ближе. Понятливее. Проще. В простом всегда кроется очарование.
"Венеция - нагромождение простых вещей, но вместе узор города кажется неизмеримо прекрасным и чудным" - улыбнувшись своему отражению в какой-то витрине, девушка кивнула в ответ на предложение служанки заглянуть в торговые лавки.
"Вот эта, здесь красивые ткани, синьора... а здесь всякие безделицы, дорогие, что страх... а здесь драгоценные побрякушки... синьора, желаете зайти?" - желала. Во все. И все, по-очереди посещала, любуясь пестротой товаров и богатством выбора.
Торговцы, наверное, были привычны к тому, что многие господа просто смотрят, не собираясь облегчать свои кошельки.
Выйдя из очередной лавки, девушка заметила, как в соседнюю лавку вошел доктор Орсо с каким-то мужчиной в маске. Надпись на вывеске гласила о ювелирных изделиях, разнообразие которых можно было приобрести там.
"Интересно, а часто лекари драгоценности себе покупают?" - любопытство не раз толкало людей на ворох обдуманных и не очень поступков, меняющих их жизни. Впрочем, Ада ведь ничего такого не делает - просто решила заглянуть в ещё одну лавку.
- Останься здесь, в тени. Я хочу заглянуть туда одна. - Голос из под маски скрывал эмоции, но глазастая венецианка видела кто вошел в лавку ранее и видела его, спускающегося с лестницы в доме господ. Сложив одно к другому, девушка придумала для себя простой ответ, расходящийся с реальностью, конечно, но объясняющий для служанки поведение юной княжны.
Заговорщически подмигнув, венецианка заверила, что дождется госпожу.

Войдя в лавку, девушка стрельнула глазами по сторонам и остановилась у стойки прилавка, рассматривая серьги, спрятанные за стеклом, на стене. Внутри было многолюдно. Торговец, от цепкого взгляда которого не укроется ничего, мальчишка-помощник, девушка-служанка, господин в бауте, рассматривающий драгоценности сидя за столом, а вот господин доктор явно скучал, чуть ли не подпирая стены.
Почувствовав, что никакой великой тайны нет и не было, денежные средства врача соответствуют его положению в обществе, просто итальянец, видимо, подсказал мужчине в маске дорогу сюда, а теперь ждет знакомого, маясь от скуки, Ада даже решила было уйти, но это было бы подозрительно. Так что девушка, чувствуя на себе внимательный взгляд торговца, чуть кивнула, мол тоже желает посмотреть чудеса ювелирного дела.

Уж было собравшийся отослать к ней служку торговец, подобострастно кивнул богатому господину, не решаясь теперь отвлечь даму, так как разговор господ чревато было прерывать. даже в собственной лавке.
Ада, надеющаяся тихо и мирно исчезнуть, и без того смущенная собственной смелостью и безрассудной выходной, обернулась на обращение. С минуту, она молча взирала на господина в маске, лишь мельком уделив внимание ожерелью.
- Услуга, правда, небольшая, синьор, как и толк от неё. Это ожерелье... - Делая несколько шагов поближе, застывая, всё же на достаточном расстоянии от мужчины, невольно опасаясь его и какого-то подвоха. - Прекрасно, но оно больше всего подчеркнет красоту смелой в своих желаниях женщины, которая любит привлекать внимание. - Как хорошо, что под маской не видно краски смущения, заливающей кожу, да и голос искажен преградой-украшением.
- Увы, мой наряд не сочетается с этим чудом. - Едва покачав головой, касаясь тонкой ткани серебристой накидки, придерживая ту, рукой в ажурной перчатке. Серо-голубое платье, достаточно закрытое, не по-венециански скрывающее все прелести девушки от солнца и любопытных глаз.
- Но, думаю, ожерелье великолепно подойдет к вечернему туалету для выхода в свет. Алые камни просто требуют внимание к себе. Если Вы не ревнивы, то подарок будет благосклонно и даже с радостью воспринят. - Как преображает иллюзия свободы. Всего лишь маска, прячущая лицо, позволяет дышать вольно, говорить так, как думаешь, не думать о том какое впечатление ты произведешь, ведь... тебя здесь и нет. Только женщина в маске. И всё. Ада Соколицкая? О чем ты, пресветлое небо. Сейчас в этой лавке ювелира находится совсем иная особа - более уверенная в себе и более близкая этому миру.

Отредактировано Ада Соколицкая (2012-07-22 22:41:31)

Впечатлительной девушке показалось, что она оскорбила своим отказом господина в маске. В конце концов умение отказывать так, чтобы даже отказ был благосклонно воспринят... не для столь юной и невинной особы. Играть словами и дергать за ниточки чувств умеют все женщины, но в равной ли мере? Отнюдь.
Закусив губу, выслушав довольно колючую, по ощущениям, а не по смыслу даже речь, княжна едва кивнула своим мыслям, собираясь наконец-то найти выход из лавки, но отказывать дважды ей показалось уж слишком не вежливым. Кто знает какие нравы царят в Венеции. Обо всем из книг не узнать.
В первое мгновение девушке показалось, что мужчина, прячущий свое лицо под баутой смеется и намекает на неё, но, решив, что уж слишком зазналась милочка, понапридумывала себе романтичных сказочек о том, что все встречные будут бросать заинтересованные взгляды на незнакомку...
"Боженька, какой глупой я бываю. Прости грешную"
Серьёзно кивнув мужчине, мол поняла вопрос, Ада огляделась, подыскивая нужное.
"Что бы я сама захотела в подарок? И приняла... Это важнее"
- Думаю, эта вещь не должна кричать о своей цене, не быть массивной и... - Улыбка, которую не видно под маской. - Преподнося такой дар, стоит выделить как вещь и его будущая обладательница подходят друг другу. Может, что-то под цвет глаз?

Отредактировано Ада Соколицкая (2012-07-22 22:52:14)